1 Слышал рассказ я в древних сагах, как дева явилась однажды в Морналанд; никто из людей на земле не мог ей дочери Хейдрека, помощь подать. 2 Услышала Оддрун, Атли сестра, что тяжкие боли деву схватили; из стойла взяла удилам покорного, на вороного седло возложила. 3 Пустила коня по ровным путям, пока не достигла палат высоких; в дом войдя, прошла вдоль палаты, с коня усталого скинув седло, и сразу сказала слова такие: 4 "Что на земле здесь достойно вниманья? Какие услышу в Хуналанд вести?" [Служанка сказала:] "Боргню лежит здесь, боль ее мучит, подруге твоей не поможешь ли, Оддрун?" 5 [Оддрун сказала:] "Кто же в позоре этом повинен? Откуда у Боргню внезапные боли?" 6 [Служанка сказала:] "Вильмунд зовется воин, что деву покровом окутывал целых пять зим,- в этом отцу она не призналась". 7 Больше ни слова они не сказали: сев рядом с девой, радея о помощи, громко запела, могуче запела Оддрун для Боргню благие заклятья. 8 Двойня родилась - мальчик и девочка, славные дети убийцы Хёгни. Слово промолвила в муке предсмертной дева, молчанье дотоле хранившая; 9 "Пусть тебе Фригг и Фрейя помогут и боги другие, благо дающие, как ты отвела от меня погибель!" 10 [Оддрун сказала:] "Не потому я пришла на помощь, что тебя считала того достойной; исполнила я, что обещала, когда делили добычу конунги: всем помогать, кто помощи ищет". 13 Села тогда жена и скорбно о горе своем рассказывать стала. 14 [Оддрун сказала:] "Вскормили меня в княжьих хоромах - всем на радость - по воле людей. Владела я счастьем и отчей землей всего лишь пять лет, пока жив был отец мой. 15 Последнее слово конунг промолвил, пред смертью своей так повелел он: надеть мне уборы из красного золота и замуж идти мне за сына Гримхильд; 16(2) сказал, что другой на свете не будет девы, мне равной, коль не умру я". 11 [Боргню сказала:] "Безумна ты, Оддрун, твой разум затмился,- зачем ты, озлобясь, меня осуждаешь? А я от тебя оторваться не в силах, как будто отцы наши братьями были!" 12 [Оддрун сказала:] "Я помню слова, что ты молвила вечером, Гуннару я напиток готовила: деве другой не довелось бы так поступить, как я поступила. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 16(1) Брюнхильд он шлем взять повелел, сказал, что валькирией быть суждено ей. 17 Брюнхильд в покоях ткала покровы, дружина и земли ее окружали; земля и небо покоились мирно в час, когда Сигурд чертог увидел. 18 Вальским клинком воин ударил, Брюнхильд палаты были разрушены; следом затем все она сведала, как ей чинили обманные козни. 19 За это она отомстила жестоко, все испытали мы беды великие: в мире повсюду молва разнесется, как Брюнхильд себя убила на Сигурде! 20 Гуннар был дорог мне, как Брюнхильд должен был конунг стать дорогим. 21 Много колец красного золота и выкуп большой брату предложен был; а мне предложил он пятнадцать дворов и Грани поклажу, когда б пожелала я. 22 Но Атли сказал, что от Гьюки сынов взять никогда не захочет он вена. А мы побороть любовь не могли, и я к плечу князя прильнула. 23 Многие родичи речи вели о том, что вместе видели нас; И Атли молвил, что мне не пристали греховный поступок И дело позорное. 24 Но отрекаться нельзя от любви, где править людьми она начинает! 25 Атли своих послал соглядатаев тайно за мною в темную чащу,- пришли,- хоть туда идти бы не след им,- когда наш покров постлать мы хотели. 26 Красные им посулили мы кольца, чтоб скрыли они от Атли, что видели, но поспешили посланцы Атли в дом возвратиться и все рассказать. 27 Но Гудрун от них ничего не узнала, а ей бы вдвойне пристало то ведать. 28 Цокот раздался копыт золотых, прибыли к нам наследники Гьюки,- вырвали сердце из ребер у Хёгни, в ров змеиный Гуннара ввергли. 29 Случилось тогда быть мне у Гейрмунда, там я питье принялась готовить, а Гуннар играть на арфе начал,- подумал он, видно, конунг великий, что помощь ему оказать поспешу я. 30 Ко мне донеслись с острова Хлесей струн голоса, горестно певшие; служанкам велела в дорогу собраться, князя от смерти хотела спасти я! 31 Ладья поплыла через пролив, пока не достигла Атли палат. 32 Но тут приползла коварная мать конунга Атли,- истлеть бы проклятой!- Гуннару в сердце жало вонзила, и конуга я спасти не могла. 33 Нередко дивлюсь, как ныне могу я, женщина, в горести жить и томиться, если властитель, мечи вручавший, в битвах могучий, как жизнь, мне был дорог! 34 Слушала ты скорбные речи о горестных судьбах моих и родни моей. Желанья людские жизнью правят - так кончается Оддрун плач". |